Илья Иванович Машков

К 140-летию со Дня рождения Ильи Ивановича Машкова 29 июля 1881 года

МАШКОВ ИЛЬЯ ИВАНОВИЧ (1881–1944)

Б.Д. Григорьев. Портрет И.И. Машкова.

Илья Иванович Машков родился в станице Михайловской в семье крестьян, переселившихся на Дон из Рязанской губернии, и был старшим из девятерых детей. По окончании 3-классной приходской школы, был послан родителями, занимавшимися мелочной торговлей, «в люди» – сначала в станицу Филоновскую, в бакалейную торговлю, затем в г. Борисоглебск к купцу М.Е. Юрьеву. Живя в атмосфере казачьего быта, он увлекся рисованием: копировал иконы, лубки, репродукции, рисовал вывески. Первым его учителем стал Н.А. Евсеев, ученик В.Г. Перова, преподаватель Борисоглебской гимназии.

Собрав немного денег, летом 1900 г. Машков приехал в Москву. По совету сторожа Московского училища живописи, ваяния и зодчества, перед экзаменами «натаскивался» в рисовании гипсов у жившего неподалеку художника и вскоре был зачислен в училище. Здесь уже учились М. Сарьян, П. Кузнецов, К. Петров-Водкин, а в числе преподавателей были К. Коровин, В. Серов, А. Васнецов. Современники вспоминали, что уже в период учебы Машков отличался эксцентричным характером, что более всего любил работу с цветом, гиперболу, гигантизм. И в последующем его неповторимую индивидуальность отличали повышенная энергетика, решительность и максимализм.

Как нуждающемуся ученику, еще в годы учебы Машкову был предложен «заработок в виде уроков по рисованию». К 1903 г. он имел более 15 учеников, положив начало деятельности, занявшей в его дальнейшей жизни видное место. В 1906 г. он обустроил собственную мастерскую в Малом Харитоньевском переулке. В числе учеников Машкова были выдающиеся впоследствии мастера В. Татлин, А. Осмеркин, В. Мухина и др. Сам же Машков, посещая Третьяковскую галерею, Румянцевский музей и Эрмитаж, продолжал открывать для себя русскую и европейскую классику, оказавшую огромное влияние на его художественное сознание. Накопленные в России впечатления вызвали острое желание прикоснуться также к опыту европейских мастеров.

Весна и лето 1908 г. прошли в путешествии, совместно с П. Кончаловским, по Франции, Германии, Австрии, Англии, Испании и Италии. По возвращении из поездки, где наряду с шедеврами старого искусства удалось познакомиться с новейшими открытиями французского искусства, Машков почувствовал себя готовым к самостоятельной работе. Начался самый плодотворный его творческий период.

И.И. Машков «Автопортрет с Петром Кончаловским» 1910 г. (ГРМ)

Исключенный из Училища за смелое новаторство в живописи (а формально – за «невнесение платы»), в 1908–1909 гг. он сближается с М. Ларионовым, А. Лентуловым, А. Куприным и Р. Фальком, которые вместе с ним стали ядром общества с эпатирующим названием «Бубновый валет» (1911). К этому моменту Машков – известный мастер с репутацией «русского фовиста», соединивший национальный темперамент с открытиями новейшего французского искусства. Он участвует во многих выставках, создает, нашумевший «Автопортрет с П. Кончаловским» (1910 г., ныне – в собрании ГРМ), а известный знаток современной живописи И. Морозов приобретает в свою коллекцию его натюрморт «Синие сливы».

После революции Машков продолжал интенсивно работать, совмещая занятия живописью, претерпевающей постепенные изменения в сторону реализма, с организационной и педагогической деятельностью как профессор живописного факультета ВХУТЕМАСа — ВХУТЕИНа.

Его живопись, все больше склоняющаяся в сторону реализма, продолжает прославлять природную мощь мироздания, что особенно ярко запечатлелось в натюрмортах. Глубинный материализм мировосприятия, установку прежде всего на физическое здоровье и мощь выражают уже сами названия работ: «Снедь московская. Мясо. Дичь» и «Снедь московская. Хлебы».

В 1930–1934 гг. он живет в станице Михайловской, с намерением превратить ее в образцово показательный социалистический городок, где «искусство было бы соединено с наукой, парк культуры со стадионом, дом отдыха с ботаническим садом, опытные поля с парашютной вышкой». Известно, что художник настоял на том, чтобы в станице, в здании церкви, вместо иконостаса повесили портреты Ленина и Сталина, а над куполом вместо креста водрузили красный флаг.

И.И. Машков «Привет съезду ВКПб» 1934 г. (Волгоградский музей изобразительных искусств)

По возвращении в Москву, бывший бубнововалетец пишет «программную» работу – «Привет XVII съезду ВКП (б)»), c изображениями К. Маркса, В. Ленина и И. Сталина в аранжировке красных маков (1934 г.).

И.И. Машков «Цветы. Пионы. Ирисы. Лилии» начало 1940-х гг. (ПГОИАХМЗ)

В собрании Псковской картинной галереи хранится его работа, приобретенная в 1980 г. у вдовы художника, Марьи Ивановны Машковой. Натюрморт, названный «Цветы. Пионы. Ирисы. Лилии» был написан в начале 1940-х гг., на закате его не столь длинной, но насыщенной разнообразными событиями и трудами жизни. Более точную датировку этой работы дал автор первой монографии о Машкове – его современник, известный советский художник Виктор Перельман – 1942 г.

Данная работа выделяется из потока разнообразных «цветочно-плодово-фруктовых» натюрмортов этого времени внутренней собранностью, лаконизмом и необычным образным звучанием.

Роскошные цветы в стеклянной банке поражают пышностью и разнообразием красок. Материально осязаемые махровые пионы цветут словно бы на излете возможного – так, что начинаешь задыхаться от предельной концентрации физически ощущаемого благоухания. К нему присоединяется густой, тяжелый запах оранжевых царских лилий, заглушающий едва уловимый аромат изнеженных, почти увядающих ирисов.

Две красные розы на столе, у подножья букета, настораживают и кажутся, напротив, лишенными аромата, не живыми. Фоном для всех составляющих букета цветов служит тяжелая, темная драпировка, причем в подлиннике, в отличие от репродукции, она более густая, почти черная. Это вносит в общее звучание оттенок некой траурности. В целом же создается атмосфера гнетущего ожидания на пределе возможностей человеческого терпения. Напрашивается предположение, что эта работа связана с некими жизненными или творческими разочарования художника, который не смог ни до конца приспособиться к гнетущей атмосфере периода культа личности, ни решительно порвать с ней.